Введение

Чем успешнее шла в психологии экспериментальная работа, тем обширнее становилось поле изучаемых ею явлений, тем яснее проявлялась неудовлетворительность версии о том, что уникальным предметом этой науки служит сознание, а методом - интроспекция.
Положение усугублялось успехами новой биологии. Она изменила взгляды на все жизненные функции ор-ганизма, в том числе-психические. Восприятие и память, навыки и мышление, установка и чувства тракто-вались теперь как своего рода "инструменты", которые помогают человеку решить задачи, с которыми его сталкивают жизненные ситуации. Рушилось представление о сознании как замкнутом в себе внутреннем мире. Под влиянием дарвиновской биологии психические процессы стали исследоваться с точки зрения развития.
На заре психологии главным источником сведений об этих процессах служил взрослый индивид, способ-ный, следуя инструкции экспериментатора, сосредоточить свой "внутренний взор" на фактах "непосредственного опыта". Но стимулированное идеей развития расширение зоны познания ввело в психологию особые объекты, к которым нельзя было применить метод интроспективного анализа. Таковыми являлись факты поведения животных, детей, психически больных людей.
Новые объекты требовали и новых объективных методов, способных обнажить те уровни развития психи-ки, которые предшествовали изучаемым в лабораториях процессам. Отныне уже невозможно было относить эти процессы к разряду первичных фактов сознания: за ними стояло ветвистое древо сменяющих друг друга психических форм, пополнение научных сведений о которых позволило психологам перейти из универсальной лаборатории в детский сад, школу, психиатрическую клинику.
Практика реальной исследовательской работы до основания расшатала взгляд на психологию как науку о сознании. Созревало новое понимание ее предмета, отразившееся в многообразных теоретических воззрениях и системах.
В любой области знания имеются конкурирующие концепции и школы. Такое положение нормально для развития науки. Однако, при всех разногласиях, эти направления связаны общими воззрениями на исследу-емый предмет. В начале же XX столетия расхождение и столкновение позиций в психологии определялись тем, что каждая из школ отстаивала собственный предмет, отличный от других. Психологи, по свидетельству одного из них, почувствовали себя "в положении Приама на развалинах Трои".
Между тем, за видимым распадом шли процессы более углубленного, чем в прежние времена, освоения реальной психической жизни, различные стороны которой отразились в новых теоретических конструкциях. С их разработкой сопряжены революционные сдвиги по всему фронту психологических исследований.
В начале XX века прежний образ предмета психологии, каким он сложился в период ее самоутверждения в семье других наук, сильно потускнел. Хотя по-прежнему большинство психологов полагали, что изучают сознание и его явления, сами эти явления; все теснее соотносились с жизнедеятельностью организма, с его двигательной активностью. Лишь очень немногие при-верженцы так называемого структурализма, продолжали вслед за Вундтом считать, что они призваны заниматься поисками строительного "материала" непосред-ственного опыта и его структурами.