В.М. Бехтерев

В сходном направлении развивались теоретические воззрения другого выдающегося русского ученого Владимира Михайловича Бехтерева (1857-1927). Будучи врачом-невропатологом, он под влиянием сеченовских "Рефлексов головного мозга" заинтересовался вопросами экспериментальной психологии. Работа в клинике (а Бехтерев был блестящим диагностом, мастером лечения гипнозом) убедила его в том, что нельзя ограничиваться анатомофизиологическими объяснениями функций центральной нервной системы; не менее важна роль психических состояний пациентов, их субъективных реакций, переживаний. Бехтерев задумался о возможности познать эти переживания такими же строго объективными методами, какие используют анатомия и физиология. В особенности его интересовал эксперимент.
В то время уже были известны достижения экспериментальной лаборатории Вундта. К этому немецкому психологу в Лейпциг приезжали многие молодые люди из разных стран, чтобы овладеть новой наукой. Приехал к нему и Бехтерев. На практике он испытал экспериментально-психологические методы, научился определять пороги ощущений, время реакции, процесс образования ассоциаций между представлениями и другие особенности сознания. Вернувшись в Россию, он создал в 1885 году при медицинском факультете (при клинике душевных болезней) Казанского университета первую в России лабораторию экспериментальной психологии.
Бехтерев в своих психологических опытах использовал в качестве испытуемых душевнобольных. Конечно, они отличались от пациентов Вундта, программа которого строилась на субъективном методе, на предположении, что при тщательном наблюдении субъекта за процессами в собственном сознании удастся проникнуть в его структуру. На психически здорового человека можно было положиться. Но как быть с теми, у кого нарушена нормальная работа сознания? Уже одно это заставило Бехтерева усомниться в непогрешимости вундтовой интроспекции (субъективного метода). Проделав огромную работу по изучению центральной нервной системы, воплощенную в классических трудах, Бехтерев сосредоточился на объективном анализе неотделимых от этой системы психических состояний.
Подобно другим передовым русским исследователям свою главную задачу он усматривал в познании целостного человека. Он надеялся решить ее, соединив знания о человеке, добываемые различными науками, в единый комплекс. Этот комплексный подход, задуманный молодым Бехтеревым, стал путеводной нитью во всей его многогранной кипучей деятельности. Он был великолепным, полным неукротимой энергии организатором, создавшим множество различных научных учреждений, как в дореволюционный период, так и после революции. Установка на комплексность сочеталась в его творчестве с установкой на изучение целостного человека в его развитии. Именно Бехтерев стал в начале XX века инициатором разработки в нашей стране комплексной науки о ребенке - педологии - и создания специального Педологического института.
Расширяя масштабы исследований и привлекая с целью комплексного познания человека ученых самых разных специальностей, Бехтерев объединил их в большом Психоневрологическом институте, который неоднократно закрывался царскими властями за "крамольную" идеологическую ориентацию: его объективные исследования опровергали учение о бестелесной душе.
После революции, которую Бехтерев приветствовал, его главным научным центром стал Институт изучения мозга и психической деятельности в Петербурге. Кроме этого он создал множество других научных институтов, которые работали по его общему генеральному замыслу, отражавшему юношескую мечту-разработать учение о человеке как целостном существе, объединив любые знания о нем, полученные естественными и общественными науками, т. е. реализовав принцип комплексности. Ведь человек-это целостность, а разные области знания "расщепили" образ человека на множество лишенных внутренней связи фрагментов. Этот план не удалось выполнить ни Бехтереву, ни тем, кто пошел по его стопам: не было единой объединяющей идеи, которая стала бы основой искомого синтеза. (Нужно различать комплексность и системность: например, солнечная или нервная система объединены неразрывным взаимодействием их частей; комплекс же представляет собой лишенные внутренней связи компоненты.)
Свою основную научную концепцию Бехтерев называл сначала объективной психологией, а затем -рефлексологией. Как и другие лидеры науки о поведении, он опирался на категорию рефлекса. В русской науке эта категория приобрела совершенно особые признаки. Она решительно отличалась от общепринятой концепции "рефлекторной дуги" с ее двумя "плечами"-центростремительным, несущим возбуждение к мозгу, и центробежным, отражающим это возбуждение к мышцам. Коренное отличие,, напомним, заключалось в представлении о том, что рефлекторное действие является не анатомофизиологическим, а психофизиологическим. Внешние впечатления, которые вызывают изменения поведения, это не просто стимулы, подобные физическим толчкам, запускающим в ход нервную "дугу", а носители знаний об окружающем мире. Их следы могут запечатлеваться и воспроизводиться мозгом. Поэтому и итоговая двигательная реакция-продукт не "чисто" нервного, а нервно-психического (вызванного психическими впечатлениями) возбуждения.
Стремясь отграничить учение о простых рефлексах от своей концепции организации поведения, Бехтерев ввел особый термин "психорефлекс", или сочетательный рефлекс, т. е. сочетание следов прежнего опыта со следами нового. В этом случае сочетательный рефлекс напоминал павловское понятие об условном рефлексе. Обе схемы поведения предполагали, что однажды возникшая связь (сочетание) внешнего впечатления (сигнала-по Павлову) с ответным действием запечатлевается в мозгу и при новом появлении сходного впечатления вызывает связанную с ним реакцию. Физиолог Павлов ставил опыты над животными. Врач-психиатр Бехтерев-над людьми. Павлов изучал главным образом реакцию слюнной железы, Бехтерев-реакцию руки (например, если звук сочетался с легким ударом электрического тока, то впоследствии испытуемый отдергивал руку при соответствующем звуке даже без воздействия тока).
Однажды во время войны (Бехтерев, будучи профессором Военно-медицинской академии в Петербурге, имел звание генерала) ученый использовал свой метод сочетательных рефлексов для выявления симулянтов, пытавшихся избежать службы в армии. Когда один из них пожаловался на глухоту, Бехтерев проделал очень простой опыт, включая сначала звуковой сигнал, а затем подкрепляя его электрическим импульсом, действующим на руку испытуемого. После нескольких повторений этого сочетания, он включал звук без воздействия тока, и симулянт отдергивал руку, свидетельствуя тем самым, что со слухом у него все в порядке. Это срабатывал сочетательный рефлекс.
Главное преимущество рефлексологии (как и учения о высшей нервной деятельности) определялось тем, что она утверждала приоритет объективного метода в эпоху, когда в психологии царил, метод субъективный. Поэтому одну из главных своих книг Бехтерев назвал "Объективная психология" (1907), Она была переведена за рубежом и оказала большое влияние на молодых американских психологов, начавших поход Против субъективного метода и создавших мощное направление в американской психологии, получившее имя бихевиоризма (см. выше).
Вместе с тем нужно отличать науку о поведении, созданную русскими учеными, от американской ее версии. Коренное отличие заключается в том, что для русских ученых (школы Сеченова, Павлова, Бехтерева) поведение означало такое взаимодействие организма со средой (природной и социальной), которое опосредовано головным мозгом и психическими компонентами. Американцы же ограничились внешне (объективно) наблюдаемыми реакциями организма на раздражители окружающей среды, считая объективным лишь то, что дано" прямому, непосредственному наблюдению. Между тем, научное знание всегда идет от внешне наблюдаемого явления к скрытым за ним механизмам, факторам, законам. Нельзя увидеть глазами работу головного мозга и динамику психических процессов; но, исходя из данных внешнего опыта, из наблюдений за поведением людей, можно проникнуть в скрытые психические механизмы их поведения.
Критики павловского учения об условных рефлексах и бехтеревской рефлексологии односторонне восприняли их основные идеи, видя в них взгляд на человека как на аппарат, механически отвечающий на внешние раздражители. Повторилась история с сеченовскими "Рефлексами головного мозга". Пафос этих учений, заключавшийся не в отрицании субъективного мира, внутренних переживаний, "мук сознания", а в их детерминистском (причинном) объяснении, не был понят.
Создатели российской науки о поведении отстаивали активный характер отношения организма к среде. Так, Павлов разработал понятие об ориентировочном рефлексе, или рефлексе "что такое?". Организм как бы непрерывно задает этот вопрос окружающему миру, стремясь выяснить значение ситуации, в которой он оказался, и наилучшим образом запечатлеть именно то, что представляет наибольшую ценность для поведения. Бехтерев обозначил сходную реакцию как "рефлекс сосредоточения" (внимание), благодаря которому поведение становится не суммой хаотических реакций, а направленным и сосредоточенным на жизненно важных объектах процессом, отделяющим их от великого множества других непрерывно действующих на органы чувств и нервные центры раздражителей.
Таким образом, получалось, что поведение изначально активно, целенаправленно и неотделимо ни от психических образов и окружающей среды, ни от влечений (потребностей) организма. И если прежняя психология оценивала эти образы и влечения с точки, зрения того, что сообщает о них субъект (благодаря своей интроспекции), то новая, прежде всего российская, психология требовала познания объективных причин и законов, действующих независимо от "свидетельских показаний" субъекта.