Работы физиологов по изучению органов чувств и движений

Так, фантастическая по своей эмпирической фактуре рефлекторная схема Декарта оказалась правдоподобной благодаря обнаружению различий между чувствительными (сенсорными и двигательными (моторными) нервными путями, ведущими в спинной мозг. Открытие принадлежало врачам и натуралистам чеху И. Прахазке, французу Ф. Мажанди и англичанину Ч. Беллу. Оно позволило объяснить механизм связи нервов через так называемую рефлекторную дугу, возбуждение одного плеча которой закономерно и неотвратимо приводит в действие другое плечо, порождая мышечную реакцию. Наряду с научным (для физиологии) и практическим (для медицины) это открытие имело важное методологическое значение. Оно опытным путем доказывало зависимость функций организма, касающихся его поведения во внешней среде, от телесного субстрата, а не сознания (или души) как особой бестелесной сущности.
Второе открытие, которое подрывало версию о существовании этой сущности, было сделано при изучении органов чувств, их нервных окончаний. Оказалось, что какими бы стимулами на эти нервы ни воздействовать, результатом будет один и тот же специфический для каждого из них эффект. Например, любое раздражение зрительного нерва вызывает у субъекта ощущение вспышек света. На этим основании немецкий физиолог Иоганнес Мюллер (1801-1858) сформулировал "закон специфической энергии органов чувств": никакой иной энергией, кроме известной физике, нервная ткань, не обладает.
Выводы Мюллера укрепляли научное воззрение на психику, показывая причинную зависимость ее чувственных элементов (ощущений) от объективных материальных факторов: внешнего раздражителя и свойства нервного субстрата.
Наконец, еще одно открытие подтвердило зависимость психики от анатомии центральной нервной системы и легло в основу приобретшей огромную популярность френологии (от греч. "френ"-душа, ум). Его автор-австрийский анатом Франц Галль (1758- 1828)-предложил "карту головного мозга", согласно которой различные способности "размещены" в определенных участках мозга. Это, по мнению Галля, влияет на форму черепа и позволяет, ощупывая его, определять по "шишкам", насколько развиты у данного индивида ум, память и другие функции. Френология, при всей ее фантастичности, побудила к экспериментальному изучению размещения (локализации) психических функций в головном мозге.
В своей лабораторной экспериментальной работе физиологи-люди естественнонаучного склада ума- вторгались в область, которая издавна считалась заповедной для философов как "специалистов по душе". В итоге психические процессы перемещались в тот же ряд, что и видимая под микроскопом и препарируемая скальпелем нервная ткань, их порождающая. Оставалось, правда, неясным, каким образом совершается чудо порождения психических продуктов, которые человек не может увидеть, собрать в пробирку и т. д. Тем не менее, выяснялось, что эти продукты даны в пространстве. Подрывался постулат, считавшийся со времен Декарта самоочевидным: душевные явления отличаются от всех остальных своей непространственностью.
К новым открытиям пришел другой исследователь органов чувств, физиолог Эрнст Вебер (1795-1878). Он задался вопросом: насколько следует изменять силу раздражения, чтобы субъект уловил едва заметное различие в ощущении. Таким образом, акцент сместился: предшественников Вебера занимала зависимость ощущений от нервного субстрата, его самого зависимость между континуумом ощущений и континуумом вызывающих их физических стимулов. Обнаружилось, что между первоначальным раздражителем, и последующими существует вполне определенное (разное для различных органов чувств) отношение, при .котором субъект начинает замечать, что ощущение стало уже другим. Для слуховой чувствительности, например, это отношение составляет 1/160, для ощущений веса- 1/30 и т. д.
Опыты и математические выкладки стали истоком течения, влившегося в современную науку под именем психофизики. Ее основоположником выступил немецкий ученый Густав Фехнер (1801-1887). Развитие психофизики начиналось с представлений о, казалось бы, локальных психических феноменах, которые имели огромный методологический и 'методический резонанс во всем корпусе психологического знания. В него внедрялись эксперимент, число, мера. Таблица логарифмов оказалась приложимой к явлениям душевной жизни, к поведению субъекта, когда ему приходится определять едва заметные различия между внешними (объективными) явлениями.
Прорыв от психофизиологии к психофизике был знаменателен и в том отношении, что разделил принципы причинности и закономерности. Ведь психофизиология была сильна выяснением причинной зависимости субъективного факта (ощущения) от строения органа (нервных волокон), как этого требовало "анатомическое начало". Психофизика же доказала, что в психологии и при отсутствии знаний о телесном субстрате, строго эмпирически, могут быть открыты законы, которым подвластны ее явления.
Старая психофизиология с ее "анатомическим началом" расшатывалась самими физиологами еще с одной стороны. Голландский физиолог Франц Дондерс (1818-1889) занялся экспериментами по изучению скорости протекания психических процессов. Несколько раньше Г. Гельмгольц открыл скорость прохождения импульса по нерву; это открытие относилось к процессу в организме. Дондерс же обратился к. измерению скорости реакции субъекта на воспринимаемые им объекты. Испытуемый выполнял задания, требовавшие от него возможно более быстрой реакции на один из нескольких раздражителей, выбора различных ответов на разные раздражители и т. д. Эти опыты разрушали веру в мгновенно действующую душу, доказывали, что психический процесс, подобно физиологическому, можно измерить. При этом считалось само собой разумеющимся, что психические процессы совершаются именно в нервной системе.
Позже Сеченов, ссылаясь на изучение времени реакции как процесса, требующего целостности головного мозга, подчеркивал: "Психическая деятельность как всякое земное явление происходит во времени и пространстве".
Центральной фигурой в создании основ психологии как науки, имеющей собственный предмет, был Герман Людвиг Гельмгольщ (1821-1894). Его разносторонний гений преобразовал многие науки о природе, в том числе науку о природе психического. Гельмгольц открыл закон сохранения энергии. "Мы все дети Солнца,- говорил он,- ибо живой организм, с позиций физики, это система, в которой нет ничего кроме преобразований различных видов энергии". Тем самым из науки изгонялось представление об особых витальных силах, отличающих поведение в органических и неорганических телах.
Занимаясь изучением органов чувств, Гельмгольц принял за объяснительный принцип не энергическое (молекулярное), а анатомическое начало. Именно на последнее он опирался в своей концепции цветного зрения. Гельмгольц исходил из гипотезы о том, что имеется три нервных волокна, возбуждение которых волнами различной длины создает ощущения основных цветов: красного, зеленого и фиолетового.
Такой способ объяснения оказался непригодным, когда Гельмгольц от ощущений перешел к анализу восприятия целостных объектов в окружающем пространстве. Это побудило его ввести два новых фактора:
а) движения глазных мышц; б) подчиненность этих движений особым правилам, подобным тем, по которым строятся логические умозаключения. Поскольку эти правила действуют независимо от сознания, Гельмгольц назвал их "бессознательными умозаключениями". Таким образом, экспериментальная работа столкнула Гельмгольца с необходимостью ввести новые причинные факторы. До того он относил к ним либо превращения физической энергии, либо зависимость ощущения от устройства органа. Теперь к этим двум причинным "сеткам", которыми наука улавливает жизненные процессы, присоединялась третья.
Источником психического (зрительного) образа выступал внешний объект, в возможно более отчетливом видении которого состояла решаемая глазом задача. Выходило, что причина психического эффекта скрыта не в устройстве организма, а вне его.
В опытах Гельмгольца между глазом и объектов ставились призмы, искажавшие восприятие объекта. Однако организм посредством различных приспособительных движений мышц стремился восстановить адекватный образ этого объекта. Получалось, что движения мышц выполняют не чисто механическую, а познавательную (даже логическую) работу. В зоне научной анализа появились феномены; свидетельствовавшие об особой форме причинности: не физической, не физиолого-анатомической, а психической. Опыты, показывавшие, что образ в сознании порождается независимым от сознания механизмом, должны были привести к разделению психики и сознания.
Введение психического фактора как регулятора поведения организма было связано с работами немецкого физиолога Эдуарда Пфлюгера (1829-1910). Он подверг экспериментальной критике схему рефлекса как дуги, в которой центростремительные нервы, благодаря связи с центробежными, производят одну и ту же стандартную мышечную реакцию.
В XIX веке физиологические опыты ставились главным образом на лягушках. (Выдвигалось даже предложение поставить лягушке памятник.) Обезглавив лягушку, Пфлюгер помещал ее в различные условия. Оказалось, что ее рефлексы вовсе не сводились к автоматической реакции на раздражение, изменяясь соответственно внешней обстановке. На столе она ползала, в воде плавала и т. д. Пфлюгер сделал вывод о том, что даже у обезглавленной лягушки нет чистых рефлексов. Причиной ее приспособительных действий служит не сама по себе "связь нервов", но сенсорная функция. Именно она позволяет различать условия и, соответственно этому, изменять поведение. Опыты Пфлюгера, как и других физиологов, открывали особую причинность - психическую, подрывали принятое в те времена мнение о тождестве психики и сознания. Можно ли было всерьез говорить о наличии сознания у обезглавленной лягушки?..
Чарльз Дарвин (1809-1882), эволюционное учение которого преобразовало биологию, подверг анализу инстинкты как побудительные силы поведения, критикуя с фактами в руках версию об их разумности. Вместе с тем без этих слепых побуждений, корни которых уходят в историю вида, организм не может выжить.
Полагая, что инстинкты связаны с эмоциями, Дарвин подошел к исследованию последних не с точки зрения их осознания субъектом, а опираясь на объективные наблюдения за выразительными движениями. Некогда эти движения имели практический смысл: сжатие кулаков или оскал зубов у современного человека напоминают о временах, когда эти агрессивные реакции означали готовность к драке. Традиционная психология считала чувства элементами сознания. Теперь же эмоции индивида выступили в качестве таких феноменов, которые, хотя и являются психическими, первичны по отношению к его сознанию.
Свою лепту в разграничение психики и сознания внесли исследования гипноза. Поначалу они приобрели в Европе большую популярность благодаря деятельности австрийского, врача Ф. Месмера, объяснявшего свои гипнотические сеансы действием магнитных истечении (флюидов). Затем, отвергнув месмеризм, английский хирург Брэд попытался трактовать гипноз физиологически (и даже предложил термин "нейрогипноз"), однако в дальнейшем придал решающую роль психологическому фактору.
Будучи предметом интереса медиков, использующих его в своей практике, гипноз не только демонстрировал факты психически регулируемого поведения с выключенным сознанием (поддерживая тем самым представление о бессознательной психике), но требовал создания ситуации взаимодействия между врачом и пациентом ("раппорт"). Обнажаемая гипнозом бессознательная психика является социально-бессознательной, ведь она инициируется и контролируется другим человеком.
Если Дарвин вывел психику за пределы индивида к истории вида, то врачи-гипнотизеры - за пределы индивида к другому индивиду. За всем этим возвышался "Монблан фактов".
На разных направлениях экспериментальной работы (Вебер, Фехнер, Дондерс, Гельмгольц, Пфлюгер и др.) складывались представления об особых закономерностях и факторах, отличных как от физиологических, так и от тех, которые относились к психологии в качестве ветви философии (имеющей своим предметом явления сознания, изучаемые внутренним опытом). Наряду с лабораторной работой физиологов по изучению органов чувств и движений, новую психологию готовили успехи эволюционной биологии и медицине практики, применявшей гипноз при лечении неврозов Открывался целый мир явлений, существующих независимо от сознания субъекта, доступных внешнему опыту и такому же объективному изучению, как любые другие природные факты.
Опираясь на экспериментальные и количественны методы, исследователи установили, что в психическом мире действуют собственные законы и причины. Это создало почву для отделения психологии как от физиологии, так и от философии.