Пробуждение учителей

В прошлом году для получения аттестата выпускнику школы достаточно было набрать 37 баллов по русскому языку и 21 балл по математике. Эксперты называли данные планки катастрофически низкими, но даже их смогли преодолеть не все. Русский язык в 2009 году не сдали 5,9 % выпускников, математику – 6,8 %. Будь проходные баллы повыше, без аттестата осталось бы не 30 тысяч, а куда большее количество школьников. При более непредвзятой системе, 20–25% выпускников получили бы неудовлетворительные результаты, считает ректор Высшей школы экономики Ярослав Кузьминов. В этом году пороговый балл по русскому языку установлен на уровне 36 баллов. Результат по математике еще ждут, однако специалисты не уверены, что он будет намного лучше прошлогоднего.

Помимо оценки знаний учеников, у ЕГЭ есть еще одна функция – дать национальную оценку качеству школьного образования, говорит главный научный сотрудник Института стратегических исследований в образовании Леонид Илюшин. По его словам, эта функция аналогична той, которую выполнял ГОСТ. И несмотря на то что пороговые баллы корректируются в зависимости от уровня результатов, с этой функцией ЕГЭ справляется. «ЕГЭ приведет к реальной оценке того, что происходит, – уверен директор центра образования «Царицыно» Ефим Рачевский. – Это барометр». По мнению господина Рачевского, низкое качество образования в школах результат никак не введения ЕГЭ, а наоборот той системы, при которой «из 25 выпускников класса 24 были медалистами». Советское, а потом и российское образование год от года ухудшалось, но доказать это было нельзя. «Странная выходила ситуация – среднее образование у нас вроде бы лучшее в мире, все отличники, а высшее при этом на задворках. Не бывает такого», – говорит Ефим Рачевский.

За время своего существования ЕГЭ изменятся сам, и заодно меняет подход учителей к процессу обучения. Как утверждает Рачевский, в этом году задания по математике показались ученикам более сложными по сравнению с прошлогодними. «На самом деле они были не сложнее, просто в большей степени направлены на включение смыслов, логического мышления. Такую математику наши учителя преподавать еще не научились. Но и они уже стали просыпаться и понимать, что исключительно подготовкой к ЕГЭ к ЕГЭ не подготовить. Те дети, с которыми занимались исключительно тренингами, сдают экзамен плохо».

По мнению педагога, ЕГЭ также если не победил коррупцию, то по крайней мере сделал ее видимой: «Система стала более прозрачной, стобалльные результаты есть возможность перепроверить, а как в прошлые годы можно было проверить медалистов?» Как утверждает Рачевский, если раньше все было окутано тайной и молчанием, теперь люди стали жаловаться – на то, что вымогали взятку, на то, что кому-то принесли готовое решение. «Когда есть факты, можно разбираться. Пока люди молчат, ничего с мертвой точки не сдвинется», – уверен директор школы.

Изменения психологии учителей явно недостаточно, чтобы реформировать систему образования, считает член-корреспондент Российской академии образования Александр Абрамов. По его словам, по нерадостным результатам ЕГЭ прошлого года правительство и Минобрнауки должны были провести какую-то работу по улучшению качества образования, поискать новые формы преподавания, разработать программу переподготовки педагогов. «Ничего этого не было сделано, все усилия сосредоточены на трех неделях проведения ЕГЭ, – говорит Абрамов. – Как проходит 11 лет обучения до ЕГЭ и пять лет после него, никого не интересует».

Современные дети не хотят учиться, их не смущает и не расстраивает низкая успеваемость. Это сейчас общемировая тенденция, которая ведет к снижению уровня как среднего, так и высшего образования, рассказывает Александр Абрамов. По его словам, ведущие педагоги развитых стран сейчас бьются над вопросом, как сделать образование интересным и увлекательным. «Разработка такой программы ведется, в частности, в Великобритании, – поясняет Абрамов. – Но это очень длительный процесс, он занимает 10–15 лет, требует усилий и финансирования. У нас же все силы брошены на ЕГЭ».