«Чем меньше вуз, тем выше качество образования»

Интервью с Константином Зискиным, ректором Института психоанализа. 

Как Вы считаете, насколько нынешняя система лицензирования и аккредитации вузов справедлива и эффективна?

Система государственного лицензирования и аккредитации российских вузов давно себя изжила и не выполняет предназначенных ей функций. Один и тот же диплом о высшем образовании, где указана специальность «Психолог – преподаватель психологии», получают студенты всех вузов, где есть специальность «Психология», например МГУ, ВШЭ, Института психоанализа, Саратовского педагогического института и многих других, название которых мы, может быть, услышим первый раз в жизни. Студенты всех этих вузов получают абсолютно одинаковый диплом!

Другой пример. Есть 10–15 вузов, которые известны всей стране. Это хорошие вузы. Точнее говоря, мы точно знаем, что они были хорошими раньше, а что там происходит сейчас, сказать достаточно трудно. Более того, есть Мехмат МГУ, известный на весь мир, а есть Факультет дополнительного образования МГУ, который, может быть, и хороший факультет, но никто про него ничего толком не знает. Но студенты обоих этих факультетов получают одинаковые дипломы – дипломы МГУ.

Если вуз попадает в первую десятку лучших учебных заведений страны, это действительно является конкурентным преимуществом при устройстве на работу. Если не попадает, то никакого отношения к качеству образования диплом не имеет. Тем самым, государство фактически вводит в заблуждение работодателей тем, что каждый выданный диплом соответствует какому-то единому уровню. Но ведь мы отдаем себе отчет в том, что выпускник МГУ – это нечто другое, чем выпускник условного «заборостроительного института».

В западных странах нет такого понятия, как государственная аккредитация вузов или университетов. Диплом Оксфордского университета – это диплом Оксфордского университета, а не диплом государственного образца. Да, существуют некоторые профессиональные организации, которые могут рейтинговать вузы. Но, опять-таки, взять, например, Гарвард. Бизнес-школа Гарварда традиционно занимает место в высшей пятерке рейтингов, а Гарвардский факультет социологии не поднимается выше 35-го места. И рейтинг получается честным – все знают, что если ты хочешь изучать социологию, тебе нужно идти в другой университет. А государственная аккредитация сбивает всех с толку!


Что Вы предлагаете взамен?

Если оставлять вмешательство государства, то, на мой взгляд, эффективно было бы применение двухступенчатой системы. Государство аккредитует некие профессиональные ассоциации – например профессиональную ассоциацию психологов, профессиональную ассоциацию менеджеров и т.д. Причем логично сделать два вида таких ассоциаций: первые – сугубо научные и вторые – более приближенные к практике, то есть ассоциации, куда бы входили работодатели. Получив аккредитацию от государства, это сообщество само неким образом аккредитует и рейтингует вузы. Более того, должны быть отдельные рейтинги вузов как научных школ (для тех, кто идет учиться, чтобы заниматься потом научной деятельностью) и отдельные рейтинги, связанные с привлекательностью для бизнеса.

Тем самым система становится динамичной – вуз попадает в конкурентную среду, что побуждает его постоянно поддерживать качество образовательного процесса. Вместе с тем мы получаем объективную оценку. Ведь сейчас аккредитацией вузов занимается Министерство образования. И что получается? Председатель комиссии должен за месяц аккредитовать 30 вузов! Но это даже физически невозможно. Существующая система делается для того, чтобы создать ту самую мутную воду, в которой можно сделать все что угодно, чтобы ни один вуз реально не проверялся на соответствие требованиям качества образования.

Не станет ли ситуация с введением множества профессиональных ассоциаций еще менее прозрачной?

Приведу в пример Википедию. Когда она только появилась, складывалось ощущение, что если каждый будет что-то туда вносить, получится полный бред. Но основной массив Википедии в итоге получится очень даже толковым.

Что касается рейтингов. Конечно, можно купить место в рейтинге, но ведь это сразу станет видно. Если какой-нибудь условный Магаданский политехнический пединститут выйдет на первое место, то грош цена такому рейтингу. Должна быть общественная дискуссия. А что мы видим сейчас? Университет получает государственную аккредитацию – и все! И спросить не с кого – хорошее в этом университете образование или плохое? А так будут конкретные люди, кто этим занимается, и будет с кого спросить, в конце концов. И станет более или менее понятно, что такое «качество образования». Сейчас ведь никто толком не знает, что это вообще такое.

А как Вы считаете, каким должно быть качественное образование?

Качественное образование должно быть прежде всего честным. У нас так сложилось в стране, что есть только один вид высшего образования – высшее профессиональное образование. То есть по окончании вуза каждый выпускник должен получить какую-либо профессию. Он не может просто получить высшее образование. Ведь под этим подразумевается, что человек поднимается на некий более высокий культурный уровень. Так вот, в большинстве случаев после окончания российского вуза об этом просто не идет речи. Кстати говоря, интересно было бы посмотреть, за счет чего образование элитных вузов больше ценится на рынке труда. Тут может быть два варианта – либо за счет того, как там организован учебный процесс, либо за счет того, какой там отбор и насколько сильные студенты туда приходят. У меня есть подозрение, что если взять всех студентов МГУ и переместить в какой-нибудь другой вуз, то уровень этого вуза станет выше, чем у МГУ.

Если мы готовим человека к работе на производстве, то именно это мы и должны делать – и строить весь учебный процесс именно исходя из этого. Человек должен придти на работу и не услышать слова: «Забудь, чему тебя учили, сейчас будешь учиться заново», а сразу же включиться в работу. Для этого нужно, прежде всего, сократить количество общих профессиональных дисциплин. Понятно, что надо оставить ряд общекультурных предметов типа истории, философии и т.д. Учебный процесс должен строиться на основе компетентностного подхода. Как это ни странно, адекватное введение системы «бакалавриат – магистратура» очень этому поспособствует. Существует миф, что советское образование – лучшее в мире. Это полная ерунда. Советское образование слишком сильно размыто, человек на выходе практически ничего конкретного не получает.

Чем же хороша система «бакалавриат – магистратура»? Обучаясь в бакалавриате, человек получает общее высшее образование в очень широкой сфере. Физика – вообще. Математика – вообще. Психология – вообще. Дальше есть честный выбор. Хочешь идти в науку – есть магистратура, где можно заниматься научной работой. Хочешь бизнесом заниматься – не нужна тебе магистратура. Иди и получай профессиональный диплом в той или иной сфере. Например, в Великобритании, если ты хочешь быть учителем, ты не идешь в пединститут, там такого просто нет. Ты поступаешь в университет на некую специальность, например физику. А дальше ты либо идешь в магистратуру и становишься физиком, либо идешь в так называемый Postgraduate Certificate Education, или просто учительские курсы. И весь этот год тебя натаскивают, как нужно работать в школе. Это очень практикоориентированное обучение. И в итоге ты пишешь не диплом (который на самом деле является некой формой научной работы), а проводишь в качестве аттестации уроки в школе. Вот это действительно и честно, и качественно.

Что, по-Вашему, сегодня влияет на выбор вуза абитуриентами?

Абитуриенты все-таки очень разные бывают. Для некоторой группы абитуриентов ключевую роль играет стоимость образования. Для другой группы качество образования является ключевым критерием выбора.

Как оценивается качество? В большинстве случаев оно оценивается степенью «раскрученности» бренда вуза и качеством профессорско-преподавательского состава.

Для третьей группы абитуриентов главную роль играет специальность. Точнее, степень востребованности специальности на рынке труда. Вопрос: «А кем я буду работать?» очень часто задается абитуриентами при выборе вуза.

Если мы перешли к трудоустройству, то как вуз должен помогать в этом своим студентам и выпускникам?

Вуз, вообще говоря, не обязан заниматься трудоустройством выпускника. Но у нас в стране этим реально не занимается никто. Агентств по трудоустройству в России практически не существует. Поэтому вуз должен помогать – любыми доступными способами: ярмарками карьеры, стажировками на предприятиях, сообществами выпускников и т.д.

Большинство представителей вузов уверены, что главные два фактора выбора вуза абитуриентами – это престиж и мнения выпускников. Как Вы считаете, правильно это или нет?

Скорее нет. К нам тоже приходит много людей по рекомендациям. Но мы прекрасно понимаем, что это не статистические данные, а информация о тех, кто уже пришел. Мы ведь не знаем, кто НЕ пришел по этим рекомендациям. Мы же не знаем, скольким людям эти люди говорили и сколько процентов из них пришли. Более того, я знаю вузы, которые стимулируют такие вещи по принципу: «приведи друга – получи скидку на обучение».

Если говорить о престиже с точки зрения работодателя, то в таком случае выбора вуза практически нет, так как таких вузов единицы и они настолько известны, что здесь просто не о чем говорить.

Но я хочу сказать, что на самом деле многие крупные известные вузы, в том числе МГУ, среди работодателей котируются достаточно низко – именно из-за размытости, чрезмерной «комплексности» образования. Рынок труда очень изменчив. Вуз должен постоянно реагировать на эти изменения. Понятно, что крупный вуз просто чисто технически и бюрократически не способен это делать. В этом смысле небольшие вузы являются более эффективными. В 95% случаев – чем меньше вуз, тем выше качество. На чем можно зарабатывать деньги? Либо на штамповке дипломов – в этом случае ты берешь числом (много народу учится, оплата низкая). Либо людей мало и ты не можешь делать низкую стоимость, но зато каждый на виду. У меня есть в учебной части 2 сотрудника, которые лично знают каждого студента! Если бы в нашем институте было низкое качество, этих личных отношений не сложилось бы. Маленькие вузы очень жестко таргетированы, они готовят конкретных специалистов.

А каким образом вуз должен реагировать на изменения рынка?

Привлекать нужных преподавателей, открывать нужные специализации. В целом – менять содержание программы, корректировать его.

Многие крупные институты являются заложниками собственных кадров. Они ведь не могут выгнать на улицу половину профессорско-преподавательского состава, а нужно закрывать старые кафедры и открывать новые, рынок-то меняется.

Маленький вуз имеет значительно больше внешних связей, чем вуз, замкнутый на себя. Он является более открытой системой.

Приведите пример такой «реакции на рынок»?

В течение многих первых лет в Институте психоанализа было две специализации: «Психология личности» и «Клиническая психология». В какой-то момент мы поняли, что нам не хватает студентов на «Психологии личности». Мы сняли эту специализацию, ввели «Организационную психологию» и «Психологию маркетинга и рекламы» и сразу набрали на них людей, причем с бешеным конкурсом. Сейчас мы видим, что конкурс на обе эти специальности стал спадать, вырос конкурс на «Клиническую психологию». Понятно, что нам не составляет большого труда варьировать это – у нас не так много преподавателей, как в крупных вузах. Но даже у нас есть несколько уже заслуженных пожилых сотрудников. На современном этапе они уже не могут выполнять те функции, которых от них требует меняющаяся ситуация, и перед нами дилемма – вроде бы с ними нужно расставаться, но они уже являются «душой» института. И если такое есть даже у нас, то представьте, что творится в больших вузах.

Второе. Мы по-другому строим работу со студентами. Например, работу сайта, внутренних подразделений института. У нас нет такого понятия, как деканат. Мы переструктурировали работу административной части.

Давайте вернемся к Болонскому процессу. Многие сетуют на то, что перевод системы с 5 лет на 4 года не позволит готовить качественных профессионалов во многих областях знания. Вы согласны с этим?

Чем хороша Болонская система? Точнее факт ее введения. Хотя бы тем, что она встряхнет это «болото». Еще когда я учился в институте в начале 90-х, у нас были преподаватели, у которых на картонках были записаны лекции с указанием года – 1947, 1948...

Кроме того, суть введения этого подхода позволит сделать систему более прозрачной. Сначала выделяется общая часть (бакалавриат), а далее перед студентом встает выбор – путь в науку или путь в производство. На мой взгляд, это очень хорошо.


Могут ли наши вузы выйти на конкурентный европейский рынок?

Пока нет. Не потому, что наши вузы хуже. А просто из общеполитической ситуации. Проблема в том, что система образования – одна из важнейших государствообразующих систем. Хотя и существует иллюзия некой мировой глобализации, но по сути правительство каждой страны стоит на страже интересов собственных граждан. А Россия при этом является все-таки антагонистической по отношению к Европе и вообще Западу, это исторически сложилось. Полностью влить в какую-то из систем абсолютно антагонистическую страну очень трудно.  

Что может заставить приехать западного студента учиться в Россию?

Только 2 вещи – либо он хочет заниматься Россией, либо он едет к конкретному профессору.

Расскажите о Вашем отношении к ЕГЭ. 

К ЕГЭ я отношусь очень положительно. ЕГЭ – это очень полезная, очень хорошая, очень правильная вещь. Более того, по-моему, во всех развитых странах мира в той или иной форме такая проверка существует, во многих странах к этому пришли уже более 50 лет назад.

Кстати говоря, наша система аттестации среднего образования фактически скопирована с дореволюционной системы. Что было до революции? Были выпускные испытания в гимназии. Советская система среднего образования была скопирована с русской гимназии, которая еще до этого была скопирована с немецкой системы. То есть все эти годы (даже века) мы имеем по большому счету в нашей школе эрзац-гимназию. Когда на всю Москву в 1913-м было порядка 20 гимназий, такая система была хороша. Но когда система образования становится массовой, то мы получаем не только массового ученика, но и массового учителя. Доверять тем учителям, которые в N-ской средней школе поставили «пятерку» по тому или иному предмету, мы не можем. Это их точка зрения, и это очень субъективно.

Второе. ЕГЭ необходимо государству с точки зрения сохранения единого культурного пространства. С появлением суверенитета в регионах стало происходить черт знает что. В городах и республиках программа средней школы часто не имела ничего общего с общероссийской.

Но совсем другое дело – как вводить ЕГЭ. Я хорошо знаком с людьми, которые были главными инициаторами введения ЕГЭ, и я не знаю, возможно ли, чтобы кто-то в условиях нашей страны сделал бы это эффективнее, чем они. Но у нас все происходит каким-то странным, специфическим образом. Однако я думаю, что в итоге все утрясется. Сначала было очень много вопросов с содержанием КИМов. Сейчас вроде более или менее это устаканилось. Очень плохо в этом году была продумана система с поступлением в вузы, до сентября большинство абитуриентов не знали, где будут учиться. Но все это, по большому счету, технические проблемы, которые с годами обязательно разрешатся.

По сути же ЕГЭ, повторю, очень важная и полезная вещь. Более того, я из педагогических соображений, будь моя воля, брал бы на первый курс университетов всех, кто пришел, – без экзаменов. А вот основной отсев осуществлял бы после второй сессии. И еще ввел бы стоимость обучения на первом курсе выше, чем на остальных.

Можно пойти и дальше. Пусть государство дает бюджетные деньги на обучение каждого студента не вузу, куда тот поступил, а самому студенту, причем сумма должна зависеть от результатов ЕГЭ! Далее студент приходит в некий институт и приносит свои деньги. Если он пришел, например, в МГУ, оказался лоботрясом и вылетел со второго курса, то государство должно сказать: «Верни деньги». Не можешь учиться – не лезь. Тем самым сократится тот безумный конкурс, который есть в МГУ, и произойдет плавное распределение людей по другим вузам. Это, конечно, тоже все не так просто, но такая система намного честнее и тогда ЕГЭ становится намного более понятным и логичным. ЕГЭ должен давать не возможность поступить в вуз, а возможность получить государственную субсидию.

Насколько интересны западным вузам российские преподаватели? 

Наши преподаватели на Западе не ценятся. Есть, конечно, некий процент известных профессоров, которых рад пригласить к себе любой университет, но это, скорее, исключение. Естественнонаучное наше сообщество каким-то образом включено в глобальный процесс, но гуманитарное – нет. Грубо говоря, математика – она и в Африке математика. В гуманитарных науках все очень индивидуально, корпоративно и т.д.

Что еще может предложить частный вуз студенту?

Скажу о нашем вузе. С этого года Институт психоанализа вводит новую стипендиальную программу. Она подразумевает специальный стипендиальный фонд, из которого оплачивается 100% обучения – в этом году четырем лучшим студентам, в перспективе большему количеству. Организуется творческий конкурс, в котором участвуют все студенты первого курса очно-заочной формы обучения. В первом туре студенты пишут творческую работу по темам, заданным заранее. Вот они:

1. Почему мне все плачут в жилетку?

2. Знать психологию или быть психологом – это одно и то же?

3. Почему я считаю, что я могу быть психологом?

4. Кому я не посоветую идти в психологи?

5. Большие деньги и психология – вместе или порознь?

6. Любовь – это счастье или нет?

7. Что делать, если я люблю двоих сразу?

8. Психологический портрет моего кумира.

9. Подходят ли мне мои родители?

10. Мое второе Я.

Затем во втором туре квалифицированное жюри, состоящее из ведущих российских психологов, преподавателей, администрации и ученых (список на сайте), рассматривает работы и выбирает лучшие – включаются механизмы выявления лучших по академический успеваемости, по общественной нагрузке и активности и т.д.

Первый конкурс будет проведен в срок до 1 февраля, и во втором семестре этого года уже будут учиться первые бесплатные стипендиаты. Это уникальная ситуация – впервые в России негосударственный вуз вводит возможность бесплатного обучения на своих образовательных программах. Каждый студент имеет возможность принимать участие в этом конкурсе каждый семестр и таким образом вообще проучиться все 5 лет бесплатно.

Кроме того, у нас есть другие серьезные конкурентные преимущества. У нас отличный состав преподавателей – очень много кандидатов и докторов. Многие из них ведут семинары для групп, состоящих из 3–4 человек – это очень редкая ситуация.

Другое преимущество заключается в том, что администрация института действительно знает каждого студента в лицо. У нас на практике реализуется индивидуальный подход к обучению.

Мы очень внимательно подходим к быту. У нас нет ни одного сломанного стула в аудитории. Все аудитории оборудованы как классы для тренингов. Мы относимся к студентам с уважением. Вплоть до того, что в оборудуем помещения кулерами с холодной водой, хотя это довольно затратно для нас. Сейчас мы заводим каждому студенту почтовый ящик на домене института. Расписание можно будет посмотреть с мобильного телефона через Google.Календарь. Сейчас устанавливают бесплатный Wi-Fi. Есть места с бесплатным открытым проводным доступом в Интернет. При институте организовано Консолидированное психоаналитическое общество, которое помогает выпускникам получить работу в профессии.