Абитуриенты, будьте внимательны. Правила приема в вузы могут опять измениться

Проект нового закона «Об образовании» был вынесен на всеобщее обсуждение и получил более 20 тысяч поправок и замечаний. Сейчас все они изучаются и тщательно анализируются. Григорий Балыхин, председатель Комитета Госдумы по образованию, рассказал «РГ» о том, какие положения могут исчезнуть из проекта, а что, скорее всего, останется.

Российская газета: Григорий Артемович, в проекте закона нет начального профобразования. Что будет с ПТУ?

Григорий Балыхин: Идут острые дискуссии – быть или нет начальному профобразованию. Из двух тысяч замечаний и предложений, которые пришли от экспертных советов, заинтересованных ведомств, я не видел ни одного, которое поддерживало бы отсутствие начального проф образования как вида. В нашем комитете создана рабочая группа по проекту закона «Об образовании», где мы рассматриваем самые проблемные вопросы. И судьба начального профобразования – один из таких вопросов. На заседание рабочей группы приглашали представителей департамента профобразования Минобрнауки, которые защищали нормы из предложенного проекта. Довели до их сведения мнение общественности и профессионального сообщества.

РГ: И академий в проекте нового закона «Об образовании» нет. За чей счет вузы будут менять вывески и печати?

Балыхин: Академии – вопрос дискуссионный. Еще не факт, что их не будет. Возможно, из закона вообще уберут положение о видах высших учебных заведений. Замминистра образования и науки Иван Лобанов предлагает такой вариант: писать «Высшее учебное заведение», а в скобках указывать его историческое название. Например, Высшее учебное заведение (МВТУ им. Баумана). Не МГТУ, как сейчас. Или: Высшее учебное заведение (МАДИ).

РГ: В проекте закона меняются правила приема в вузы. Льготникам предлагается другая модель поступления, похожая на рабфак.

Балыхин: В проекте льготы при поступлении оставлены только для небольшой группы лиц, в том числе для военнослужащих, отслуживших три года по контракту. Все нормы, которые связаны с внеконкурсным зачислением, ликвидируются. Чтобы компенсировать потерянную льготу, предлагается ввести подготовительное отделение, где льготники будут бесплатно обучаться, чтобы потом успешно поступить в вуз. Подготовительные отделения будут создаваться не в каждом вузе, они, скорее всего, будут межвузовскими, поэтому, если эта норма останется в законе, будут подготовлены уточняющие положения. Собственно, они уже есть в комитете. Но мы решили подождать с ними до тех пор, пока не будет принят закон.

РГ: Сколько еще таких уточняющих документов понадобится принять после вступления в силу закона «Об образовании»?

Балыхин: Могу сказать, что изменения придется вносить в 84 законодательных акта.

РГ: В последние годы закрылось более 10 тысяч школ. Вы выступаете в защиту сельских школ, в том числе и малокомплектных. В Ульяновской области, чьи интересы Вы как депутат представляете, закрытие таких школ остановилось?

Балыхин: До 2009 года правительство области предусматривало для 144 малокомплектных школ финансовую поддержку, на каждую школу – от 1 до 1,5 млн рублей. Но, к сожалению, деньги не до всех доходили. В одном из районов, где из 18 школ малокомплектных – 7 и им из бюджета было выделено 10 млн рублей. Спрашиваем директоров: вы получили эти деньги? В лучшем случае им досталось 200 тысяч. Оказалось, 10 млн рублей район поделил на 18 школ. Кончилось все это тем, что было принято решение оптимизировать школы, поскольку районные власти так относятся к мерам поддержки для них.

РГ: Оптимизировать – значит закрыть как невыгодную для района?

Балыхин: Я поддерживаю лозунг: нет школы – нет села. Но оптимизация сети школ – не экономическая проблема, деньги в субъектах Федерации на них можно найти. Это проблема содержания образования и его качества. Когда мы укрупняем школу, где учится 4–5 человек, мы создаем условия для повышения качества образования. У нас школ, где учится меньше 10 человек, между прочим, 10 тысяч. Если мы создаем нормальное учебное заведение в пределах 10 километров, то такая школа должна быть оборудована компьютерами, интерактивными досками, подключена к Интернету, в ней должны быть хорошо оснащенные кабинеты, и самое главное – учителя по всем предметам. Чему можно научить ребенка, если один учитель преподает географию, математику, физику и иностранный язык?

И не надо путать реорганизацию с закрытием. В Ульяновской области был такой случай: местные власти хотели закрыть школу, и все вроде уже были согласны, учителей перевели в район, на месте школы планировалось медицинское училище. Тут вдруг пришла жалоба, мы с губернатором поехали разбираться. Смотрю: школа нормальная, работала хорошо. Учеников в ней чуть меньше 20. Решили, что закрывать школу не будем, но заключим двусторонний договор с администрацией, что учителя и родители сделают то-то и то-то для улучшения образовательного процесса. И школу удалось сохранить.

РГ: Кадров для сельских школ сегодня хватает?

Балыхин: Везде по-разному. Когда министр Фурсенко сказал, что у нас по соотношению «ученик-учитель» 200 тысяч лишних педагогов, его за это сильно критиковали. И я могу назвать конкретные регионы, где не хватает учителей иностранного языка, физики, математики. Но говорить о том, что в сельской школе массово недостает педагогов, я бы не стал.

РГ: С прошлого года в школах появился новый предмет – основы религиозных культур и светской этики. Как вы оцениваете нововведение?

Балыхин: Я считаю его удачным.

РГ: Ректор РГГУ Ефим Пивовар предлагает читать в школах курсы этнографии и толерантности. Может, стоит попробовать?

Балыхин: Пять лет назад у нас была федеральная целевая программа по толерантности, и я ее высоко оцениваю. Кстати сказать, одним из недостатков проекта закона «Об образовании» считаю то, что в нем слишком мало сказано о воспитании. Даже в действующем законе «Об образовании» в определении образования воспитание стоит на первом месте. И это не громкие слова. Образование – всегда воспитание и обучение, причем обучение на втором плане. Будь моя воля, я бы проект закона назвал не «Об образовании», а «Об образовании и воспитании».

РГ: Сколько вузов нужно России?

Балыхин: Дело не в количестве, а в том, чтобы они готовили высококвалифицированных конкурентоспособных специалистов, которые нужны стране. И чтобы эти специалисты были востребованы на рынке труда.

РГ: Для этого надо иметь прогноз потребности рынка труда. Он есть на ближайшие 10 лет?

Балыхин: Это непростой вопрос. Мы можем просчитать потребности в специалистах для государственных нужд и сказать, сколько нужно учителей, врачей, работников культуры, сотрудников правоохранительных органов. А вот с теми специалистами, что связаны с экономикой России, сложнее. В быстро меняющейся, инновационной экономике делать прогнозы на пять–десять лет очень трудно. Но от них зависит количество абитуриентов и контрольные цифры приема. Пока что есть прогноз потребности абитуриентов, а не специалистов для экономики страны. Но тем не менее, увеличен набор в вузы, которые предлагают высокотехнологичные специальности, и сокращен на ряд специальностей гуманитарного, экономического и юридического профиля.